«Я хотя бы попытался быть честным» Статьи редакции

Сотрудник одной из региональных редакций программы «Вести» рассказал TJ о том, как строится работа на государственном телевидении: чьи интересы обслуживает редакция, какие материалы ставятся в эфирную сетку и приходится ли испытывать угрызения совести при такой работе. По просьбе автора TJ публикует его колонку анонимно.

Весной 2012 года, когда столицу сотрясали самые масштабные за последние 20 лет акции народного гнева, я, обычный студент южного города-миллионника, тоже гневался, но дома, обновляя ленту Твиттера и просматривая выпуски новостей. Истинной причиной моей злобы были не только предвыборные фальсификации, но, скорее, разница в подаче информации. Твиты либеральной тусовки казались мне гораздо честнее откровений прокремлёвских говорящих голов с первого и второго канала.

Что такое ирония судьбы, я понял уже год спустя, став частью дружного коллектива одной из региональных редакций «Вестей».

Когда ты заканчиваешь региональный университет (пусть даже и лучший), проблема последующего трудоустройства не теряет своей актуальности. Выбирая между работой в «Макдоналдс» (без обид, ребята, все профессии важны, все профессии нужны) и возможностью стать журналистом, я, не моргнув глазом, выбрал второй вариант.

Сюрпризы начались уже на собеседовании. Оговорюсь сразу: попасть в редакцию с улицы без знакомств практически нереально. Не знаю, как с этим обстоят дела в столице, но региональные телевизионщики — это закрытая потомственная гильдия, где все друг у друга на ладони. Тех, кто попадает сюда по объявлению — единицы. В основном все идут по рекомендации.

Моё собеседование было предельно лаконичным. Встретил меня стареющий дяденька в очках и с лёгким дефектом речи, внешне напоминавший потрёпанного годами Кролика из отечественного мультфильма про Винни-Пуха. Вопросов мой непосредственный начальник предпочёл не задавать: ещё утром моё резюме с пометкой «Этого мальчика надо взять» ему заботливо вручила начальница службы вещания, избавив его от необходимости принятия кадрового решения.

Во время собеседования он ограничился лишь предупреждением: «Золотых гор здесь не жди, парень!» И это оказалось чистой правдой: после первой зарплаты мне захотелось улыбаться людям и зазывать их на свободную кассу.

Опыт работы здесь мало кого волновал: он желателен, но не обязателен. Он придёт с практикой и набитыми шишками. Самым сложным на первых порах для меня было не столько понять алгоритм создания сюжета, сколько разобраться, кто есть кто в региональной власти и кого можно показывать, а кого — нет.

Главное открытие первой недели работы: на региональном уровне царь и бог — это губернатор, который является исполнителем майских указов Самого Главного Человека Страны. Чуть меньше внимания (но по-прежнему никакой критики) главному полицейскому, МЧС-нику, прокурору, федеральному инспектору и вообще всем тем людям, которые могут омрачить жизнь директору нашего филиала. Всех остальных можно и пожурить. Но в меру и за дело. Впрочем, если кого-то ругает сам губернатор, выражений можно и не жалеть, потому что на совещаниях не жалеет и он, но в эфире вы этого не увидите никогда.

Доходило до смешного: меняется губернатор, и мы критикуем то, что вынуждены были хвалить ещё месяц назад.

К слову о директоре филиала. У нас это дедушка постпенсионного возраста, которому плевать на инновации, позиционирование канала в интернет-пространстве и любой прогресс. Главная задача: продержаться ещё пару лет и уйти тихо-мирно без конфликта с Добродеевым — главой ВГТРК. И с этой задачей он справляется блестяще! А по качеству контента и съёмки местные студии энтузиастов обгоняют нас на голову.

Как строится эфирная сетка:

• 40% — деятельность губернатора, за освещение которой студии щедро платят из местного бюджета;
• 25% — деятельность отдельных городских и областных депутатов, за чьё появление на экране неплохо платит региональный парламент;
• 15% — реальные проблемы горожан, к решению которых, как правило, в ближайшее время приступит губернатор;
• 10% — замаскированная реклама, выданная в виде сюжетов. Например: «Как горожанам сэкономить на продуктах? Ответ наши корреспонденты получили у сотрудников сети «Семёрочка»;
• 5% — «бантики»: культура, лёгкие новости, забавные новости, то есть жизнь провинции, как она есть;
• 5% — новости спорта.

У нас очень развита самоцензура. Вот написал я сюжет — далее его вычитывает редактор. Если сюжет связан с деятельностью губернатора или депутатов, то он согласовывается с правительственной или думской пресс-службой. Им что-то не понравилось? Переписывай или вноси правки.

Меня часто спрашивают: насколько велик уровень пропаганды, которая льётся с экранов? Судите сами: официальная позиция канала по всем вопросам — «у нас в регионе всё хорошо». Отдельная «прелесть» — это работа с депутатами, большинство из которых купили себе пост, чтобы обезопасить свой бизнес. Ежу понятно, что в грамотную речь они ни в рот ногой. Но в эфире им необходимо выглядеть подкованными экспертами — надёжными проводниками народной воли, благодаря напряжённому труду и работе которых все мы можем спать спокойно. Спасает монтаж и вырванные из контекста фразы. Конечно, есть и реальные эксперты — думаю, что в любом региональном парламенте всё держится на них.

На местном уровне какая-либо реальная оппозиция государственной власти отсутствует: доступ в эфир ей закрыт. Оппозиция тут системная, и её акции — театрализованная имитация реальных действий. Но если их осветить неправильно, то можно схлопотать и увольнение. Особенно, если эти акции направлены против друзей директора филиала телевизионной компании. Вот пример из моей практики: одна из фракций (чтобы избежать прямых отсылок, назовём её максимально завуалированно, скажем, ДЛПР) проводит серьёзный такой митинг с требованием отставки одного из влиятельных чиновников, который покрывал вороватые управляющие компании.

Как нужно было подать эту информацию: «Сегодня народные избранники из фракции ДЛПР провели акцию, призвав региональные власти более внимательно относиться к кадровым назначениям в сфере ЖКХ». Как это сделал я: «Оппозиционная партия ДЛПР провела протестную акцию: требования собравшихся были предельно жёсткими: отправить в отставку чиновника Х».

Ну, я хотя бы попытался быть честным. Больше таких оплошностей я себе не позволял. Один раз был, конечно, соблазн выдать в эфир сюжет с траурной акции по случаю начала Великой отечественной войны, в котором пьяные в стельку казаки кричали «За Сталина! За Путина! За Рассею!», но я решил не рисковать.

На государственном канале ты не автор, у тебя нет собственной позиции. Ты винтик, который можно легко заменить, если у машины возникнут неполадки. Нам никогда не скажут это в лицо, но это можно с лёгкостью понять по отношению руководства.

Не испытываю ли я угрызения совести за то, что делаю? Нет. Польза, которую я приношу людям превышает вред. В регионах чиновники очень не любят камер, боятся: у многих рыльце в пушку, и появление в эфире в негативном свете может стоить кому-то свободы. Поэтому после наших визитов проблемы обычных людей решаются на раз два: капремонт дома, новый асфальт, выплаты.

А раз так, то морального дискомфорта у меня нет.