Слово Дурова против молчания ФСБ Статьи редакции

Как воспринимать согласие Павла Дурова на внесение в реестр Роскомнадзора.

Дуров фактически согласился с регистрацией Telegram в реестре организаторов информации Роскомнадзора, а глава ведомства Александр Жаров — с тем, что его сотрудники сделают это самостоятельно: предоставленных Дуровым данным оказалось достаточно. Казалось бы, мировая: всех всё устраивает.

Но в комментарии Дурова есть большое условие: регистрируйте сколько угодно, но данные о пользователях предоставлять Telegram не будет. Жаров может сколько угодно намекать, что пока Telegram никто не принуждает к выдаче сообщений пользователей, но позднее это всё равно должно произойти: таков закон «Об информации», статья 10.1 которого и регулирует деятельность организаторов распространения информации (ОРИ).

У исполнения этого закона ОРИ есть несколько шагов. Первый — Telegram должен был уведомить Роскомнадзор о начале деятельности в стране. Формально он никогда не был пройден (Telegram никакие ведомства об этом не уведомлял), но здравый смысл говорит о том, что мессенджер и не скрывал своей работы в стране, поэтому тут всё ОК. Второй шаг — регистрация в реестре — теперь тоже пройден.

На этом публичные шаги по выполнению требований заканчиваются и начинаются непубличные. По закону мессенджер обязан хранить информацию о действиях пользователей (отправка и получение любого вида сообщений, звонков и так далее) в течение одного года с момента их совершения, а содержимое сообщений и звонков — в течение полугода. Причём хранить эти данные требуется на территории РФ.

Даже если Telegram будет хранить эти данные на территории РФ, кажется, ничего страшного тут нет. Однако дальше в законе самое интересное: эти данные ОРИ обязан предоставлять «уполномоченным органам для оперативно-разыскной деятельности или обеспечения безопасности». То есть по любому запросу ФСБ.

У многих крупных корпораций существуют так называемые Transparency Report — системы, обеспечивающие прозрачность взаимодействия государственных органов и коммуникационных сервисов. В них говорится о всех поступаемых запросах на раскрытие информации и указывается, были ли они удовлетворены (и в какой мере) или нет. Например, такие системы отчётности есть у Twitter, Facebook и Google.

У Telegram такой системы нет, за исключением ежедневной статистики каналов, закрытых из-за связи с ИГИЛ. Павел Дуров объяснил TJ, почему.

Однако через некоторое время после внесения Telegram в реестр возникнет ситуация: мессенджер по-прежнему находится в реестре, никакой публичной критики его со стороны властей нет. Федеральные телеканалы больше не выпускают 10-минутные сюжеты о том, что это мессенджер террористов, ведь нахождение в реестре обязывает Telegram исполнять закон — то есть подразумевается, что теперь ФСБ бдит за всем, что там происходит.

Если ФСБ не будет публично требовать от Telegram исполнения остальных пунктов закона, а мессенджер будет оставаться в реестре, это может означать две вещи:

1. Дуров говорит правду: Telegram не раскрывает данные. ФСБ молчит, потому что или у неё нет запросов к Telegram, или эти запросы игнорируются, но ФСБ не хочет это публично признавать.

2. ФСБ посылает запросы и получает на них ответы, довольна и поэтому молчит. Дуров и Telegram молчат, потому что скрывают факт выдачи данных, или продолжают утверждать, что не выдают их.

Своих Transparency Report нет не только у Telegram, но и у многих других мессенджеров. Именно поэтому крупнейшая российская организация, занимающаяся публичным контролем таких сервисов — «Роскомсвобода» — настаивает на том, что все, кто находятся в реестре ОРИ, автоматически признаются сотрудничающими с государством. Вот как она пишет о WeChat, который после блокировки в России через неделю всё-таки передумал и добавился в реестр ОРИ: «WeChat не захотел быть заблокированным в России и согласился осуществлять слежку за пользователями».

Последует ли аналогичная реакция на Telegram? Вряд ли. Кампанией публичных пикировок с Роскомнадзором, обострившейся в последнюю неделю перед внесением мессенджера в реестр, Дуров многократно транслировал имидж независимого борца за приватность, готового ради принципа пойти на блокировку в России. Даже его последний шаг — опубликованная на странице во «ВКонтакте» регистрационная информация — выглядит скорее не как прогиб под ФСБ, а как спасительный круг, брошенный Роскомнадзору. Теперь ведомство Жарова умывает руки, ведь контроль исполнения остальных пунктов закона — уже не его юрисдикция.

Проблема лишь в том, что Дуров и раньше давал конспирологам немало поводов для обсуждений. До сих пор они задаются вопросом, почему то самое уголовное дело за наезд на ДПСника в 2013 году закрыли спустя полгода: факт наезда был доказан СКР, но доказательств умышленного вреда сотруднику МВД не нашли. Думают конспирологи и о том, как Дурову удалось беспрепятственно выехать из России, продав свою долю во «ВКонтакте», и создать популярный (в том числе среди властных кругов России) мессенджер, где сформировалась своя, не контролируемая властями информационная повестка.

Теперь к этим вопросам добавился ещё как минимум один: раз уж из сюжетов федеральных каналов мы знаем, что в Telegram сидят террористы, то как в этой ситуации поступит ФСБ — будет ли заниматься их розысками или оставит Дурова в покое? А если оставит, то почему?