Фолкнер писал на голубой бумаге, Гёте черпал вдохновение, сидя на деревянной лошадке, Достоевский маятником расхаживал по комнате, Хемингуэй творил стоя, Габриэль Гарсия Маркес нуждался в тропическом зное. И электрической пишущей машинке. Первую, механическую, ему подарили родители на 21 год. Презент, привезённый 8 марта 1948 года любимым братом и дядей, был тут же сдан в ломбард, а деньги пропиты: других средств отметить встречу у родственников не было.
Со своей будущей женой 16–летний Габо (как звали его все вокруг) познакомился, когда той было всего 12, пообещав, что в 40 станет знаменитым. 15 долгих лет Мерседес ждала приглашения под венец, а потом ещё 6 — славы и признания мужа, пока однажды не напомнила ему о давнем обещании. В тот день они были в Мексике, ехали с сыновьями из душного Мехико купаться в Акапулько, когда в голове Габриэля сложилась восхитительная в своей обыденности фраза:
...Пройдёт много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далёкий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лёд...
Он поцеловал жену, извинился перед детьми, развернул машину и поехал писать главную книгу своей жизни.
Гарсия Маркес уже давно больше, чем писатель: латиноамериканский пророк и мировой бренд. Современный Сервантес, мистический философ, предмет почитания и подражаний. Отблеск страны кровавых тиранов, ярко–зелёных изумрудов, пламенных борцов, плантаций коки и прекрасных блудниц. Спросите любого, что такое Колумбия, и вам ответят: Симон Боливар, очередная Мисс Вселенная, Пабло Эскобар, Шакира и Габриэль Гарсия Маркес. Причём в обратной последовательности.
С XVI века Испания исправно поставляла в Новый Свет своих горячих, скорых на расправу и жадных до золота сыновей. В сопровождении их гордых, по–католически закрытых, пылающих тайными страстями, женщин. Среди переселенцев, измотанных долгой морской дорогой, была и прелестная 13–летняя Хуанита, ступившая 7 июля 1820 года на белоснежный пляж провинции Гуахиро (от местных индейцев–гуахирос к тому времени благополучно избавились). В своей неуёмной жажде любви беспутная синьорита породила целый сонм использованных, брошенных и отвергнутых, дав бессчётное продолжение своему роду. Через 65 лет её внук Николас и внучка Транкилина обручились: причудливая мозаика рода Маркес сложилась окончательно.
Пройдут годы, и Габриэль Гарсиа, в карибском костюме вместо строгого фрака, сидя в стокгольмском Концертном зале, в ожидании вручения королём Швеции Нобелевской премии по литературе, вспомнит тот далёкий вечер, когда дед Николас взял его с собой посмотреть на лёд.
Впервые это случилось в рыбной лавке, дед таскал с собой внука повсюду, открывая окружающий мир, и когда маленький Габриэль коснулся льда, ему показалось, что его обожгло.
— И потом, приступив к роману, — вспоминал писатель, — сочиняя первую фразу, я вспомнил то своё первое впечатление: потому что в самом жарком городе мира лёд — это волшебство.
Мог ли себе представить полковник Николас Маркес, что его фамилию будет знать добрая половина земного шара, а лёд из лавки, воняющей рыбой, выкристаллизуется в начало крупнейшего романа XX столетия?
P. S. В своём интервью 2005 года журналу Li Terra на вопрос: что бы вы сделали, будучи волшебником, основательно постаревший Габо неожиданно признался:
— Изъял бы из числа написанного мной роман "Сто лет одиночества". Или на худой конец переписал бы его. Мне стыдно за эту книгу, потому что в силу ряда причин не хватило времени написать ее как следует...
Подобной требовательности к себе порой так не хватает в окружающем нас мире.
пока читал, думал, что это Хавьер написал и прям зауважал. а тут чо?
плюсанул по привычке за котов короче.