TJ и Pure: откровенное интервью с создательницами эротического журнала Areola Mag Дашей и Настей

TJ и Pure в рамках совместного спецпроекта говорят об откровенном и профессиональном с пятью героинями, чья деятельность так или иначе связана с эротикой. Сегодня в гостях у TJ — Настя и Даша (фамилии не публикуются по просьбе одной из героинь), диджейский дуэт Maiden Obey и одновременно основатели эротического фотожурнала Areola Mag. Диджейские выступления в необычных нарядах — основное занятие молодых девушек, а организацией фотосъёмок они занимаются хоть и профессионально, но в качестве хобби.

Материал подготовлен при поддержке Pure.

Никита Лихачев: Когда появился журнал Areola Mag?

Даша: У меня уже есть отрепетированный ответ. Раньше я работала в журнале Furfur фоторедактором. Там была рубрика «Девушки Furfur». Она представляла из себя примерно то же самое, чем сейчас является «Ареола»: обнажённые девушки, красивые фотосъёмки раз в неделю. Я занималась этой рубрикой.

Никита: Как ты вообще начала заниматься коллекционированием этих фотографий?

Даша: Когда я была помладше, то тусовалась с панками и скейтерами. У нас всегда было довольно безумное времяпрепровождение. Я всегда носила с собой мыльницу — плёночный фотоаппарат — и постоянно фотографировала.

Если посмотреть мой старый Flickr, у меня там куча фоток с голыми чуваками. Однажды мне предложили для какого-то зарубежного журнала поснимать моих знакомых музыкантов голыми на репетиции. Всю жизнь у меня были какие-то завязки с людьми, которые чем-то таким пикантненьким занимаются. И, видимо, какой-то ореол образовался вокруг меня с такой репутацией.

Как-то я искала работу, и мои друзья из Furfur сказали, что как раз сейчас у них освободилась вакансия фоторедактора, что можно заниматься этой рубрикой. Я такая: «Вау, офигенно, я с удовольствием».

Никита: На самом деле это так звучало: «У нас полный ******, у нас нет фоторедактора, скорее приходи к нам, спасай».

Даша: Они пробовали на это место разных людей. До меня пара девочек пробовались, они оказались безответственными. А я оказалась очень ответственной. И я осталась.

Никита: Сколько ты уже делаешь проект и постоянно растишь его — конечно, ответственная.

Даша: Я стараюсь.

Никита: Когда ты начала заниматься той фоторубрикой в Furfur?

Даша: Года два−три назад. Я работала там где-то полтора года, и потом эту рубрику упразднили, потому что журнал решил сменить формат. Раньше Furfur позиционировался как мужской журнал, а теперь — как молодёжный.

Елена Рыдкина: Что, не нужны больше девочки красивые?

Настя: На самом деле, это была самая популярная рубрика на сайте.

Даша: Как мне сказал Саша [Сколков, главный редактор Furfur]: «Мы теперь пишем про музыку и про протесты». Они упразднили эту рубрику, а буквально через месяц упразднили и меня.

Никита: Как? «Нам больше не нужен фоторедактор»?

Даша: Нас было двое. Я занималась в основном этой рубрикой, а мой коллега занимался всем остальным. Ребята сказали: «Ты толком ничего теперь не делаешь, и у нас нет денег ещё и на тебя, и поэтому сорри». Я сказала: «Ладно». А мне так нравилось заниматься съёмками, плюс за время работы накопилась большая база фотографов.

Елена: Подожди, а чего именно на рынке нет? Эротических журналов?

Даша: Да, таких фотожурналов больше нет. Хочу уточнить: у нас эксклюзивный контент, то есть все съёмки делаются специально для нас. Это не то же самое, что Tumblr-блоги, где люди просто постят чужие картинки.

Настя: У меня тоже была до этого работа — в модельном агентстве. Там я постоянно сотрудничала с моделями и фотографами. И, естественно, это мне тоже в дальнейшем помогло в «Ареоле» находить людей, которые нам помогут.

Как это всё происходит: либо нам понравился фотограф, либо модель, и мы предлагаем им сотрудничать с нами. Иногда нам пишут уже сами, предлагают для нас поснимать, или девочки просят сами посниматься. Бывает, нам отправляют уже готовую съёмку. Если нам нравится, мы берём. Но, естественно, сначала узнаём: это где-нибудь публиковалось или нет. Процесс не особо сложный.

Елена: А на чем журнал зарабатывает деньги?

Никита: Вы же платите и фотографу и модели. Нет?

Настя: Нет, мы никому ничего не платим, и сами ничего не зарабатываем.

Елена: То есть реально по фану.

Настя: К сожалению, пока да.

Никита: «Мы сделаем для вас клёвую фотосессию, приведём клёвого фотографа». А фотографу вы говорите: «Мы тебе приведём клёвую модель». А в итоге вы все получите пиар.

Елена: И всем хорошо.

Даша: Просто у нас есть уже определённая репутация. Есть даже какой-то престиж в том, чтобы у нас опубликоваться. Ну, и людям нравится наш стайл, и хочется попробовать себя в этом. Фотограф может сказать: «Я мечтал снять ню, я не знаю, как договориться с моделью».

Когда я только начинала этим заниматься, я думала: «Как кого-то уговорить на такое?» А сейчас желающих уже много. В Furfur мне было намного сложнее этим заниматься, несмотря на то, что мне давали на это деньги.

Никита: Вы хотели бы сами начать сниматься?

Настя: Меня много раз звали, но я отказывалась из-за комментариев под постами. Каждый раз там были божественно красивые девушки, но под постами всегда куча обзывательств и неконструктивной критики.

Елена: Читатели всё время находили какие-то недостатки?

Настя: Какой-то кошмар. Ко всему придирались. Я вроде бы и не самокритичная, но мне обидно читать такие комментарии. В общем, я отвечала: «Чуваки, возможно, если бы когда-нибудь вы отключили комментарии, я согласилась, но так — нет. Я не хочу это читать».

Елена: Ты сказала: «Наш стайл». А вот что такое «ваш стайл»?

Настя: Это просто наше видение того, что такое красота, что такое классная съёмка, что такое красивая девушка.

Никита: По фотографиям видно, что есть какой-то общий стандарт.

Настя: У нас нет ничего вычурного. Девушки не накрашены жёстко, они не пытаются себя продать, как проститутку.

Елена: Они даже не накрашены

Настя: Ну, нет. Есть накрашенные, просто нет такого, что…

Никита: Негламурно накрашены.

Настя: Да: кудри, smoky eyes. Жёсткого фэшна нет. У нас, кстати, очень многие сравнивают девушек из журнала с эдакими Лолитами.

Даша: У нас есть и более раскрепощённые съемки. Мы больше снимаем девушек в естественной среде. И без перебора: это не глянцевый формат, как у журнала MAXIM.

Девушки очень разные. Есть с характером — они, очевидно, отличаются от других. Есть топовые модели: Саша Паника, Даша Малыгина. Есть звезды Инстаграма, есть обычные девушки. При этом они очень красивые, обаятельные, с фигурами.

Елена: Но не плюс сайз?

Даша: Если будет модель плюс сайз, которая нам понравится, со своим шармом и обаянием, её можно тоже красиво снять. Просто с этим намного сложнее. Я, честно говоря, вообще не знаю таких моделей.

Настя: Фотографы чаще всего любят снимать стройняшек.

Никита: Вас ещё не критиковали за то, что полненьких не снимаете? «Может быть, вы против этого всего?»

Настя: Слимшейминг!

Даша: Такого не было ни разу. Честно говоря, мы с критикой вообще никогда не сталкивались. Может, один раз.

Елена: А феминистки не приходят с боем?

Даша: Как раз тот один раз, про который я говорю. Мне написала знакомая: «Даша, то, что вы делаете, — это отвратительно».

Елена: Это же такая красота, как можно?

Даша: Она говорит: «Это оскорбляет таких не очень красивых девушек, как я». Я говорю: «А с какого хрена тебя это оскорбляет? Если тебя это оскорбляет, не смотри просто». По такой логике передачи про умных людей оскорбляют глупых. Что за бред?

Настя: Тем более у нас такая проблема, что мы не можем встретить полных моделей. В основном, девушки сами недовольны своим телом.

Никита: Боятся фотосессий, видимо?

Настя: Да, не хотят фотографироваться.

Даша: Мне лично наоборот: чем фигуристее, тем лучше. Я считаю, что сочные девчонки намного сексуальнее. И вообще: посмотрите на негритянок. Я не говорю, что худые несексуальные, их просто очень много на фотках.

Никита: Должны быть негритянки?

Даша: Не обязательно негритянки. Просто в Москве намного больше закомплексованных на эту тему людей. Может быть, мы сможем провести революцию.

Никита: Как вы добились того, что у вас нет таких комментариев, как были в Furfur?

Даша: У нас их вообще нет.

Настя: Мы их просто выключили.

Даша: Точнее, не включали. Я думаю, что у нас, во-первых, другая аудитория. На Furfur сидела куча каких-то мелких дрочеров из «ВКонтакте», которые заходят в соцсеть просто для того, чтобы собственную неполноценность возместить тем, что они кого-то обсирают.

Никита: Как я.

Настя: Это ты всё писал в комментариях?

Даша: А у нас аудитория изначально сформировалась из наших знакомых. Какие-то были культурные люди.

Никита: Из девчонок больше формировалась или из пацанов?

Даша: Из всех. Обычно, кстати, в Фейсбуке под фотками пишут парни, но чаще всего комментарии такие: «Вау, секси».

Настя: «Дайте её номер».

Даша: На одну съёмку, помню, позвали мальчика из Казани. Он снимал девочку. Она полностью разделась, и в целом съёмка была очень раскрепощенной. В Фейсбуке потом было несколько мерзких комментариев, что-то из разряда: «Вот это женщина, это упадничество». И в более крепких выражениях.

Никита: Как уговорить девушек на ню-фотосъёмку, которые никогда голыми раньше не снимались? Встречались с таким: «А как же я потом буду жить, эти фотографии из интернета не удалить ведь»?

Даша: Ну, иногда они говорят: «Да, класс, я с удовольствием поснимаюсь». Иногда они говорят: «Ой, нет, я слишком толстая». Иногда просто не отвечают.

Никита: А на самой площадке?

Настя: Тяжело бывает вначале. Иногда даже алкоголя немножко надо.

Даша: У нас же просто не всегда такие супероткровенные фотосессии. Бывает в белье, и это тоже сексуально. Кому-то нравятся совсем голые женщины, кому-то — чуть-чуть, с налётом таинственности.

Елена: А что касается татуировок, пирсинга, это прям сильно желательно?

Даша: Почему? Нет. У нас было всего две модели с татуировками, если не одна. Парочка была буквально.

Никита: А почему, кстати, мальчиков не снимаете? Неинтересно?

Даша: Потому что это журнал с девушками. Мне кажется, что если мы начнём фотографировать мальчиков, то это уже будет журнал для геев.

Елена: Почему, для девчонок гетеросексуальных.

Даша: Ну, я не знаю, честно говоря, ни одной девушки, которая бы рассматривала фотографии голых мужиков.

Настя: Ну да.

Елена: Приятно познакомиться.

Настя: Видимо, не в нашей компании.

Даша: В нашей среде, по моим ощущениям, 60% геев. Поэтому нам кажется, что если мы будем делать такой журнал, то он станет автоматически гейским. Журнал с мужской эротикой — продукт более сложный, более щекотливый.

Никита: Не обязательно голые.

Настя: Даже если и так.

Даша: Мы не против геев.

Настя: Да, мы абсолютно не против геев.

Даша: Просто мы не хотели делать гейский журнал, а все парни-модели, которых я знаю, — геи. Во-первых, парни не так любят сниматься, как девчонки. Девчонки: «Вау, какие прикольные фоточки, какая я красивая». А мальчики обычно такие: «Ой, да ну, сфоткай меня, где я серьёзный. И вообще я не фоткаюсь». А те, которые любят фоткаться: модели, стриптизёры — они противные, нам они не нравятся. И фотки с ними не нравятся.

Елена: Но вам вообще близка эстетика мужского тела?

Настя: Вообще близка. Мы любим наших парней. Но я не сижу и не разглядываю фотографии голых мужиков в интернете. Я не помню, чтобы я когда-то такое делала.

Никита: Что вы будете делать с проектом дальше? Вы хотели когда-нибудь его повернуть, монетизировать?

Даша: Ну, конечно же, мы хотим его монетизировать. Мы пытаемся, подбиваем клинья, когда есть возможность. Но в этой сфере у нас вообще нет опыта.

Поскольку мы этим занимаемся вдвоём, то нам как-то сложновато. Периодически пишут какие-то люди с предложениями. Пока они все не такие, как нам хотелось бы, и мы отказывались. Например, нам недавно вообще предложили наш сайт перенести на платформу кое-какого другого очень популярного сайта, который нам не нравится. Сказали, будут зарплату платить. Но мы отказались.

Никита: Furfur, наверное.

Даша: Нет, более популярный. Грубо говоря, более непрезентабельного вида для нас. А так нам бы хотелось просто ориентироваться на Европу, на Америку. Не то чтобы прям конкретно туда перемещаться, а чтобы было интернационально.

Никита: Кстати, что значит слово «Ареола»?

Настя: Область вокруг соска.

Никита: Да? Серьёзно, есть такое слово?

Настя: Ну, знаешь, такая пимпочка есть, а вокруг — это ареола.

Даша: У тебя тоже, кстати, есть

Никита: Я не думал, что так называется. Биологию прогуливал.

Елена: Давайте теперь перейдём к Maiden Obey. Расскажите, откуда взялся этот дуэт, почему вы решили вообще его делать, в чем концепция?

Никита: У вас вообще есть музыкальное образование?

Настя: Я в первом классе ходила на фортепиано, но ничего не помню из этого.

Даша: Я тоже в детстве ходила, даже пением занималась. Но это всё было несерьёзно. Я ненавидела ходить на музыку.

Настя: Так вот, про Maiden Obey. Очень долгое время мы собирали музыку. Я особо не интересовалась электронной музыкой, а Даша, напротив, интересовалась. Даша начала играть первой: буквально пару раз поиграла, и я стала завидовать.

Первый сет мой был в Израиле. Я наврала своему другу, что я работаю диджеем в Москве. И сказала: «Зови меня играть, всё равно приеду скоро». Он разрулил мне сет в клубе Salon Berlin.

Никита: У тебя был какой-то опыт диджея до этого?

Настя: Нет. Позвонила другому другу, попросила, чтобы он мне показал, куда диски вставлять.

Никита: На дисках играли?

Настя: Ну, тогда играли на дисках, да. В общем, я поиграла там один раз. Потом ещё раз поиграла в «Родне»: тогда она ещё не была техноклубом. В общем, это были два моих раза, когда я играла без Даши. Потом мы решили объединиться, и пошло-поехало. В первый же раз мы нарядились.

Елена: А зачем? То есть фишка изначально была в том, что вы наряжаетесь в какие-то прикольные, экстравагантные наряды и фигачите музыку вдвоём?

Даша: У нас такая среда общения: вокруг нас одни диджеи и музыканты. То есть для нас это не было чем-то супер-необычным. Мы делали примерно то же самое, что и наши друзья.

Настя: Только лучше. (смеётся)

Даша: Мы любим быть в центре внимания, мы любим тусоваться, веселиться. Почему бы и нет? Сначала это было всё по фану, а потом мы понравились всем.

Елена: То есть вы хотите закончить уже играть?

Даша: Да нет, не хотим.

Настя: Хотим на другой уровень выйти.

Никита: Сколько это продолжается уже?

Настя: Четвёртый год.

Никита: Всего лишь.

Даша: Четвёртый год мы идем по этому кругу.

Елена: Нет, ну, вас уже вся Россия знает.

Настя: И даже Европа чуть-чуть.

Даша: Да, мы даже играли в Лондоне, в Париже, в Риге, на Шри-Ланке ещё, в Таиланде. В общем, играли много где. Но почему мы решили так наряжаться? Просто потому, что мы могли и хотели.

Никита: Так не бывает, что просто.

Настя: По фану. Знаешь, как с «Ареолой» сделали, так и это — по фану. Так много людей, которые играют в обычных нарядах. Почему бы нам не отличаться от них?

Даша: Мы подумали, что это сразу будет для всех заметно. Каждый раз, когда отвечаю на этот вопрос, говорю: когда мы это сделали в первый раз, для меня вообще не стояло вопроса, что нужно выглядеть как-то странно. Мне и Насте всегда нравилось наряжаться, особенно когда мы были младше. Мы просто выглядели, как сумасшедшие, во всех цветах радуги ходили. Потом мы повзрослели и стали выглядеть поспокойнее.

Елена: А сколько вам лет, кстати?

Даша: Мне почти двадцать семь.

Настя: Мне двадцать восемь. Ещё молодые.

Вообще, когда мы пошли на первый наш совместный сет, мы просто задали друг другу вопрос: «Ну, что? Что наденем?». Мы не обсуждали вопрос, будем ли мы наряжаться. А потом уже понеслась: стразы на лицо, какой-то мейк, костюмы покупали, потом начали сами делать.

Никита: Вы заранее готовитесь к сету?

Даша: У нас флешки по 8 ГБ. Там миллиард треков.

Никита: А вы просто чувствуете, что сейчас нужно толпе.

Даша: Мастерство диджея именно в этом. Самая главная функция — это чувствовать настроение вечеринки и создавать атмосферу. Поэтому в Москве мы чаще всего играем без костюмов, и нас всё равно зовут каждую неделю, потому что знают, что от нас будет соответствующая энергетика, адекватная, классная подборка.

Елена: Где вам самим больше всего нравится выступать?

Даша: В Москве мы сейчас играем постоянно. Раньше у нас был любимый клуб — «Солянка», но он закрылся, к сожалению. Для нас это просто величайшая утрата. Самый лучший клуб в мире был. Сейчас мы играем в баре «Редакция». Там тоже неплохо. В «Архиве» играем иногда.

Елена: Я ничего не знаю о клубах.

Никита: Я тоже. Просто вставляю тут фразы невпопад.

Даша: Мы больше всего любим Санкт-Петербург, Минск, Екатеринбург, Одессу. В Киеве недавно сыграли второй раз за четыре года.

Никита: То есть Москву ты не называла целенаправленно.

Даша: Нет, Москва — само-собой. Мы тут любим играть хотя бы потому, что здесь с вечеринки можно сразу домой поехать, а не в отель. И тут, конечно, больше всего друзей. Плюс, последнее время мы стали сами организовывать вечеринки, которые нам нравятся, и на них играть.

Никита: На ваших вечеринках вам не платят?

Даша: Платят.

Никита: Кто? За вход?

Даша: Клубы нам платят.

Настя: Мы же делаем им кассу в баре.

Никита: То есть вы говорите: «Ребят, мы вам не просто сыграем, а ещё и людей приведём».

Даша: Естественно. Нас ставят, потому что знают, что мы приведём полный клуб.

Никита: Насколько реально жить, работая диджеем? У меня просто был друг диджей, но он был наркоманом. Мне было понятно, что он не может прожить, занимаясь диджейством.

Даша: Мы совсем не наркоманы. Вполне реально: мы уже четыре года больше ничем не занимаемся.

Никита: Особо ничем не занимаетесь?

Даша: У нас нет другой работы.

Никита: Я имею в виду заработную плату.

Даша: Нет. С «Ареолы» иногда перепадает. Мы иногда делаем коммерческие съёмки, но пока ещё редко и совсем скромные заработки. А диджеями мы получаем вполне такую достойную зарплату.

Настя: Которую мы могли бы получать в месяц за пятидневную неделю в офисе.

Даша: Ну да. Может быть, даже больше. Нам хватает.

Никита: Кто-то уже зовёт на корпоративы?

Даша: Да много кто зовёт. Например, рекламные агентства или ивент-агентства. На корпоративах платят больше всего денег. Но это не такие корпоративы, где нас просят поставить Шуфутинского: мы там играем по-прежнему музон, который мы любим.

Никита: Логично, что должны тогда позвать не вас, а чуваков, которые играют попсу и шансон.

Даша: Но, знаешь, кто-то может подумать: «Вот, симпатичные девочки, мы знаем, что они диджеи». Так уже бывало — на какой-то корпоратив позвали и сказали: «Вы можете просто включить микс и стоять в вечерних платьях». Кажется, это был корпоратив Mercedes.

Никита: Отказались?

Даша: Мы тогда уезжали, поэтому мы даже рассуждать не стали на эту тему. Зато нам очень много денег предложили.

Елена: Но если бы вы не уехали, то согласились бы?

Даша: Может быть, и согласились бы, я не знаю. Это же не проституция.

Никита: Напрашивается вопрос: а что плохого в проституции!

Даша: Вот, начинаются те самые каверзные вопросы.

Никита: Расскажите, как вы участвовали в Pop Porn Party.

Елена: Насколько вам вообще близка вся эта тема: «Секспросвет», секс-вечеринки, эротика?

Даша: В первый раз, когда мне написала Таня (Татьяна Дмитриева, соорганизатор «Секспросвета» — прим. TJ), она сказала: «Классный журнал. Мы бы хотели сделать вам за наши деньги небольшую выставку». Мы подумали: «Вау, как здорово». Плюс она показала «Архив». Мы подумали: «Офигенно, наши работы будут первый раз выставляться в таком красивом помещении». Конечно, согласились. Как там всё в итоге прошло с этой выставкой — опустим подробности.

Настя: Насколько нам это близко? Сама в этом участвовать не буду, у меня есть молодой человек, и я предпочитаю всё оставлять за дверями спальни, потому что для меня это интимный процесс. Но люди приходят, им это нравится, они знакомятся и раскрепощаются.

Никита: Это не мерзко выглядит?

Настя: Не мерзко. Тогда это выглядело как в фильме «С широко закрытыми глазами», в том числе из-за места проведения вечеринки: клуб «Архив» располагается на втором этаже особняка XIX века прямо в центре Москвы, плюс все были в костюмах.

Никита: Как в кафе: тут едят, здесь вроде как что-то пьют, а там — сексом занимаются.

Настя: А на второй вечеринке был лабиринт, где все занимались сексом. Мы туда с Дашей прошли посмотреть, что внутри происходит, но убежали, потому что к нам сразу начали подходить мужчины и предлагать нас проводить по этому лабиринту.

Даша: Нам было просто интересно пройтись, посмотреть, что это было. Мы шли вперед, а по бокам стояла куча людей, которые занимались сексом. Это тоже не вызывало какого-то отвращения, честно говоря. Нормал, короче.

Никита: Нормал.

Настя: Мне ещё кажется, что большинство людей, которые приходят на такие вечеринки, работают пять дней в неделю. У них возможность такая — оторваться. Напиваются, соблазняют девушек, а те соблазняют мужчин. Такой театральный акт. Самое классное — то, что они выходят с воспоминаниями, но при этом не чувствуют себя осуждёнными.

Никита: Потому что все свои были?

Настя: Потому что все пришли туда понятно за чем.

Никита: Только Даша, которая не ходит каждый день на работу с девяти до пяти, приходит и говорит: «Нормал».

Елена: Кстати, я встречала на Фейсбуке пару фоточек, где вы целуетесь.

Даша: Ну, это старые фотографии. Во-первых, мы раньше веселились намного более раскованно, безумно. И для меня это была вообще нормальная история абсолютно — целоваться с какими-то девчонками на вечеринках.

Но сейчас у меня намного более серьёзные отношения. Раньше у меня были молодые люди, которым было пофигу. Да и в панк тусовке было само собой, что все друг с другом целуются в общем кураже и валяются на полу в клубах. Сейчас я даже не хожу просто так на вечеринки.

Никита: Постарела.

Даша: Не постарела — просто я работаю на вечеринках, и у меня нет времени ходить на них. Разве что ради дней рождения.

Елена: Как ваши парни относятся к тому, что вы связаны с эротикой?

Настя: Не против, даже за. Хвастается постоянно у себя на работе, что помогал мне отбор делать: у него там все знают, что за журнал я делаю, всем очень нравится. А по поводу вечеринки: он сам там играл первый раз со мной, относится с юмором к таким вылазкам.

Дашин парень — фотограф. Он для нас снимал уже несколько раз.

Никита: А вы сами-то не снимались обнажёнными для фотосессий?

Даша: Мой парень постоянно снимает обнаженных девушек. И ещё до того, как мы начали встречаться, мы начали общаться на рабочие темы.

Никита: Он тебя снимал?

Даша: Мы начали с ним общаться после того как раз, как он начал снимать для нас. Я знала, что он классный фотограф и что он снимает для крутых журналов типа Vogue. А потом буквально через месяц после этого мы начали с ним встречаться. Прошлым летом мы были в Крыму, тусовались там на нудистском пляже с ним вдвоём. И он меня там поснимал. Но съёмка без обнаженной груди, я там голая только со спины.

Я не снимаюсь голышом, так как не хочу, чтоб мои родители случайно наткнулись на мои такие фото в интернете. Они, кстати, даже не знают о нашем журнале. Но предполагаю, что и не узнают, потому что не так активно пользуются интернетом. Мои родители старше, они более консервативные, очень религиозные. Я понимаю, что они меня не убьют за это, потому что они знают, что я адекватная, хорошая девушка. Но мне не очень хочется им рассказывать. И я была бы вообще не против сниматься вообще голой.

Никита: Вон у Лены была такая история: родители тоже лишь недавно узнали о том, чем она занимается.

Елена: У меня тоже суперконсервативные родители, которым под 60 лет. А сейчас уже нормально, спрашивают: «Ну как там, уже стала главным сексологом страны?» Поэтому если что, не стесняйтесь.

Даша: Ну, если они обнаружат что-то такое, я с ними поговорю, всё объясню.

Настя: У меня, помню, была такая фотосессия няшная по фану с красным вибратором в руках. Он даже не особо был похож на вибратор.

Снималась для своей одногруппницы Лизы Шахно, она уже тогда была классным дизайнером. Я была полностью одета, просто кривлялась, не делая никаких жестов сексуального характера: не была раздета даже частично, руки были прикрыты, я в шапке. Мой папа попросил удалить фото из интернета, потому что он серьёзный мужчина с серьёзной работой.

Елена: Раз уж немножко начали говорить об альтернативных сексуальностях. У вас самих вас есть какие-то маленькие секреты?

Настя: Наши секреты останутся у нас в шкафу.

Елена: Но есть, да?

Настя: Напишите, что мы помолчали, многозначительно посмотрели друг на друга и захихикали.

Елена: Тогда у меня остался один вопрос — про женское доминирование и феминизм. Вам эта тема близка?

Даша: Мне кажется, мой парень и Настин тоже страдают от того, что мы как раз-таки любим всё брать в свои руки. Но я не имею в виду секс. Я решительная девушка и люблю говорить: «Иди туда, делай то. У тебя осталось два часа». А парень жалуется: «Ты не моя мама, не надо мной руководить».

Настя: Что-то очень страшных вопросов не было!

(Настя уходит на другую встречу)

Елена: Я очень активно занимаюсь пропагандой того, чтобы эротика и секс стали восприниматься как нечто нормальное. Чтобы развивался бизнес, чтобы на меня косо не смотрели люди из академической среды и из других высокоинтеллектуальных сфер. Тебе бы хотелось открыто говорить, в том числе и с родителями, не стыдясь, занимаясь плотно такими вещами? Или тебе кажется, что не надо этим заниматься?

Даша: Я просто вообще ничего такого не вижу в обнаженном теле. Моя изначальная позиция такая. Мне кажется, что во всем виновато телевидение и реклама.

Никита: Опошлили?

Даша: Да, это стало настолько сексуализировано. Там не то, здесь не так, а если кто-то голый, то обязательно нужно думать о трахе. Я, допустим, не стесняюсь на нудистком пляже полностью голая проводить целый день. У меня на это взгляд немного как у хиппи.

Насчёт моих родителей — не думаю, что старшее поколение стоит переучивать. Уже особо нет смысла. Я знаю, что они держатся за свои устои не из-за того, что они беспросветные ханжи, а потому что у них есть вера, которая помогает им крепко стоять на ногах. Они просто привыкли за всю свою жизнь, что так принято. И если сейчас, когда им по 60 лет, выдернуть у них эту почву из-под ног, им будет сложнее намного жить, а им это уже просто не нужно в этом возрасте.

Я с ними обсуждала и вопросы религии, и чего угодно. Я им говорю: «Там есть такие-то нелогичности, парадоксы». Они отвечают: «Даша, честно, мы всё это прекрасно понимаем».

#СпецпроектPure